Со стены опустился факел, привязанный к длинному шесту. Трепещущий круг света упал на стоящих плечом к плечу путников. Чёрный посох Фесс нарочно держал на виду. Прятаться сейчас и в самом деле не имело смысла.

Некоторое время на стене ошеломлённо молчали.

– У-у-у, ваше волшебничество, знатный гость к нам сюда, в Саттар, пожаловал! – донеслось с частокола. – Чёрный посох! С такими, говорят, только некромансеры и хаживали.

– Милорд мэтр именно некромант и есть, – с достоинством отозвался Сугутор. – Ну, открывайте ворота! Мы которую ночь уже на ногах.

– Насчёт некромансеров милорд дюк ничего не сказывали, – ответили сверху. – Насчёт иного чародейника – да, енто было. А вот насчёт некромансеров... надо ль нам тут оных некромансеров?

Прадд двинулся вперёд:

– Слушайте, стража, ваше дело, понятно, простое и честное – кого попало в городок не пускать. Вот только милорд мэтр – не кто попало. Или у вас Нежить не шалит? По округе ночами ходить спокойно можно? На погост прийти, дедам-прадедам поклониться, помянуть честным порядком? Коль скажете «да», не поверю.

Ответом было растерянное молчание.

– Ну то-то же, – заметил орк, опуская здоровенную секиру.

Заскрипели засовы. Половинка старых ворот медленно отползла в сторону, чуть ли не на треть зарываясь в грязь.

– Входите, господа хорошие, – сказал кто-то, высоко поднимая факел. – Входите. Не велено никого пущать по темноте-то, но да уж ради его волшебничества.

Фесс вгляделся – их окружало с десяток дружинников, в добротной броне, с копьями и щитами, кое-кто держал наготове луки.

– Успокойтесь, добрые люди, – сказал молодой волшебник, поднимая руку. – Нет никакой опасности. Я пришёл, желая помочь. Если тут моё искусство не требуется, на рассвете мы двинемся дальше. Сами ведь знаете, нашего брата некроманта, как и волка, только ноги и кормят.

Стражники дружно гоготнули немудрёной этой шутке; и когда Сугутор с важным видом поинтересовался имеющимися в наличии харчевнями, трактирами, корчмами, тавернами и вообще любыми мыслимыми заведениями, где усталые путники могут получить еду и кров, ему ответили охотно и почти без страха.

Постоялый двор тут имелся, и даже не один. Саттар, как выяснилось, когда-то венчал владения одноимённых дюков; с тех времён остались несколько хороших таверн и гостиниц для проезжих людей. Однако после того, как дед нынешнего дюка выстроил новый замок полусотней миль южнее, на берегу неширокой Млатвы, возле самого рубежа своих владений, Саттар стал мало-помалу приходить в упадок. Два из трёх больших гостиных дворов закрылись, третий тоже неуклонно ветшал. Инквизиция, Церковь и дюк выколачивали каждый свою долю, и торговля постепенно хирела – здешним обитателям просто не на что стало покупать товары, и купцы постепенно забывали сюда дорогу.

Досаждала местным жителям и Нечисть – время наставало лихое, как и в Семиградье, погосты из мест последнего упокоения превращались в логовища ненасытных и кровожадных тварей, чудовищ-зомби, ходячих мертвяков; пока ещё это не стало всеобщей бедой, как подле Арвеста, но уже появились слухи – то тут, то там видели призраков и могильных духов; редкий смельчак отваживался пройти мимо кладбищ ночью.

Дружинники довели некроманта и его спутников до ближайшей корчмы – несмотря на ночное время, сквозь плотно закрытые ставни пробивался свет. Там не спали.

Корчма «Три кинжала» внутри оказалась довольно-таки чистой и даже уютной. В печи и громадном очаге посреди зала ярко горел огонь. Ночной сиделец, ражий детина с исключительно разбойничьей рожей, тем не менее оказался с гостями отменно вежлив – впрочем, Сугутор предпринял все необходимые меры заранее, ещё с порога показав сидельцу как полновесный имперский цехин, так и во избежание ненужных соблазнов свой устрашающего вида отполированный топор.

Сиделец, похоже, внял сразу обоим аргументам.

В чугунке тотчас забулькала густая баранья похлёбка, на вертел вернулся цельный молочный поросёнок, а пару безжалостно растолканных служанок сиделец погнал в погреб за мочёной ягодой и прочими заедками.

– Вот это хорошо, вот это по-нашенски, – бормотал Сугутор, уписывая за обе щеки варёную баранину. Гном чавкал и утробно урчал, но едва ли даже самый строгий ревнитель приличий рискнул бы упрекнуть его – после всего случившегося, начиная с гибели Арвеста.

От стола трое путников отвалились совершенно осоловевшими. Глаза Фесса слипались, в голове всё плыло, мысли путались. Завтра, завтра, завтра, говорил он себе. Завтра с утречка возьмусь за дело как следует. След Дикой Охоты ясен и чёток, интересно, прошли ли они здесь, так сказать, во плоти, или это только отражение их марша в совсем иных мирах?..

Странники едва взобрались по крутой лестнице на второй этаж в отведённую им комнату и, только переступив порог, почти что замертво повалились спать.

Утро не принесло особенных тревог, за исключением двух десятков дружинников в цветах пресветлого дюка Этеноора Саттарского; ясное дело, весть о появлении жуткого и ужасного некромансера в его владениях не могла так быстро достичь его светлости, значит, это или самодеятельность местного сотника, либо – привет от святых отцов-инквизиторов. Последнее представлялось наиболее вероятным.

Храм в Саттаре, конечно же, имелся – большой, просторный, пятиглавый, память о лучших временах этого края, спокойных и изобильных. Уж не его ли отец-настоятель не ко времени решил показать зубы?..

– Сугутор, будь добр, спроси, чего им надо? – повернулся к гному Фесс. – А ты, Прадд...

– Ясное дело, мэтр, уже наготове, – тотчас откликнулся орк, вооружаясь с головы до ног.

Особенной беды Фесс не ждал. Пока ещё святые отцы разберутся, что к чему, пока решатся... правда, если здесь, в Саттаре, успел окопаться и устроить засидку какой-нибудь местный отец Этлау – дело хуже, но тоже не смертельно.

Сугутор возник на пороге самое большее через минуту – лицо перекошено, здоровенные кулачищи сжаты.

– Инквизиторы! – выдохнул он, бросаясь к углу, где накануне аккуратно сложил, несмотря на усталость, своё оружие и доспехи.

Изрыгая проклятия, Прадд рывком вскочил на ноги и постарался как можно скорее нацепить короткий кожаный панцирь. Судя по всему, драться орк вознамерился всерьёз.

– Погоди, – остановил его Фесс. – Драка – это последнее дело. Ввязаться всегда успеем.

«Хватит с меня смертей», – подумал он про себя.

В предусмотрительно запертую гномом дверь уже стучали. Правда, пока ещё довольно вежливо, обходясь без вских там: «Оружие на пол! Выходи по одному, руки за голову!» Верно, чёрный посох некроманта ещё обладал способностью внушать некое уважение.

– Почтение и привет вашей милости! – неожиданно раздалось из-за двери.

Подняв брови, Фесс выразительно взглянул на Сугутора – мол, какая такая Инквизиция, если Чёрного мага так величают?

– За доброе слово спасибо, – отозвался он вслух. – Кто ж это ради нас в такую рань поднялся?

– Согласно повелению Святой Инквизиции! – бодро отрапортовали из-за двери.

Теперь настала очередь Сугутора выразительно смотреть на Фесса. Мол, что я говорил?

– Велено просить вашу милость соблаговолить пожаловать на завтрак к досточтимому и преподобному отцу Игаши, елико мыслимо скорее.

– А что, в гости теперь с двадцатью копейщиками звать приходят? – не удержался язвительный гном.

– Так то ж для чести, – поспешно ответили снаружи. – Для почету, как гостям особенным... чтобы не просто так...

Гном, страшно выпучив и без того круглые глаза, выразительно провёл ладонью поперек горла – мол, знаем мы ваши завтраки, западня западнёй, тут даже и думать нечего.

Фесс так же молча покачал в ответ головой. Если бы их хотели взять – не додумались бы тут, в глуши, до подобных ухищрений. Такое можно ожидать ну разве что в Аркине или имперском Эбине, но не здесь, на севере Эгеста, в бывшей «столице» захудалого и обнищавшего герцогства...

– Передай преподобному отцу, что благодарствуем мы за приглашение и кланяемся ему низко, – громко ответил Фесс. – И ещё передай, что путники с дороги, платья нечищены, сапоги в грязи, невместно нам так в гости являться, вот приведём себя в...